Наша мама - не ваша мама!
Вместо постов кидаю найденные в давних бумажках недописанные рассказы трёхлетней давности. Писалось нон-стоп под соответствующее настроение. Орфография и пунктуация сохранена.
Был голливудский холм, тёплый ветер и скасофон.
Ну, по правде говоря, холм бы ни хера не голливудский, а может, и холма не было, а был питерский двор - колодец; саксофон звучал только в его голове, а что звучало в её голове, я не знаю. А может, и в его голове тоже не было никакого саксофона.
Но зато ветер - ветер был настоящий. Тёплый, добрый и вполне голливудско - саксофонный. Ветер сушил слёзы на его лице, ветер трепал её волосы, милые, чудные, любимые волосы светло-русого цвета, я их до сих пор люблю, хоть и волосы у неё теперь крашеные, короткие, и сама она почти замужем.
Прости, солнышко, прощай, котёнок.
Я плачу, но ничего нельзя изменить.
Мрак окутывает меня,
Мрак совсем рядом,
Смотрит рогатым взглядом,
Мне страшно, зайка...
Я теперь плачу только, когда думаю о ней. Плачу, хотя сам только что специально вогнал себя в слёзы, потому что
Я ЛЮБЛЮ ЕЁ, нет не её, а ЕЁ Я ЛЮБЛЮ, люблю, что ли, себя в ней, в той НЕЙ, и поэтому я не мучаюсь теперь и не бросаюсь с крыш, и не режу вен, ведь она - это уже не ОНА, это не МЫ С НЕЙ, это просто я и она.
Она выходит замуж, я встречаюсь с десятиклассницами
Я боюсь только одного, вдруг не было ЕЁ для неё, вдруг она никогда не была той ЕЙ, которую я себе напридумывал...
Это я написал тогда, давно, три миллиарда лет назад, когда были МЫ.
Дырка в голове (мини - роман)
Глава I
В вагоне ехал, улыбаясь и держась за поручень, юноша лет семнадцати с дырой во лбу. Круглая дырка, полсантимента в диаметре, сквозь которую виднелись оборванные кровеносные сосуды, покрытые спёкшейся кровью, была, видимо, прикрыта чёлкой, но та сбилась в сторону, и из-под неё, если присмотреться, видны были ещё несколько дырок.
Девушка, зашедшая в вагон, посмотрела на молодого человека и отвернулась, поняв, что именно она видит. "О, Господи!" - вырвалось у неё.
Молодой человек, похоже, не подозревал, что творится у него на лбу. Он подошёл поближе к девушке, слегка тронул её за плечо и спокойно - вкрадчивым голосом спросил: "Простите, пожалуйста, а что вас так напугало?"
Девушка, чуть не плача, не отворачивая головы, произнесла: "Молодой человек, уйдите, пожалуйста, мне страшно."
* * * * *
Глава II
Дома, подойдя к зеркалу, он откинул чёлку и, ужасаясь увиденному, долго разглядывал себя. У него был слегка курносый нос, так что были видны ноздри, в итоге, когда он смотрел на себя, казалось, что его лицо сплошь покрыто дырами, лишь приспустив чёлку, он узнавал в дырках на лице глаза и нос. Он всматривался в дырки, стараясь разглядеть мозг, но тот терялся в тёмной глубине головы.
Его чуть не стошнило.
* * * * *
Глава III
Он, пересилив себя, рассмотрел дыры поближе. Они располагались, как прыщи - беспорядочно, разного размера, но все примерно в одном месте: на лбу, повыше переносицы, чуть справа. Некоторые уже начали заживать, так что он прикинул, что ему придётся носить чёлку до тех пор, пока не заживут все.
До него вдруг дошло и ему прямо навернулись на глаза слёзы, дошло, что он не сможет стричься в парикмахерской, а чёлка будет расти. К тому же неизвестно, как теперь мыться, это дело может загноиться и начать болеть - сейчас, как ни странно, дырки совсем не болели.
Он хотел потрогать их, но передумал, боясь занести инфекцию; хотел заклеить их пластырем, но не нашёл пластыря.
Тут зазвонил телефон. Он поднял трубку. Звонила его мама.
* * * * *
Глава IV
Он думал, сказать маме или нет, а разговор шёл; ему было противно даже думать о том, что творится с его головой, но он, с другой стороны, понимал, что надо бы посоветоваться с ней, может, вообще, давно пора вызывать "скорую", это же открытый мозг
Был голливудский холм, тёплый ветер и скасофон.
Ну, по правде говоря, холм бы ни хера не голливудский, а может, и холма не было, а был питерский двор - колодец; саксофон звучал только в его голове, а что звучало в её голове, я не знаю. А может, и в его голове тоже не было никакого саксофона.
Но зато ветер - ветер был настоящий. Тёплый, добрый и вполне голливудско - саксофонный. Ветер сушил слёзы на его лице, ветер трепал её волосы, милые, чудные, любимые волосы светло-русого цвета, я их до сих пор люблю, хоть и волосы у неё теперь крашеные, короткие, и сама она почти замужем.
Прости, солнышко, прощай, котёнок.
Я плачу, но ничего нельзя изменить.
Мрак окутывает меня,
Мрак совсем рядом,
Смотрит рогатым взглядом,
Мне страшно, зайка...
Я теперь плачу только, когда думаю о ней. Плачу, хотя сам только что специально вогнал себя в слёзы, потому что
Я ЛЮБЛЮ ЕЁ, нет не её, а ЕЁ Я ЛЮБЛЮ, люблю, что ли, себя в ней, в той НЕЙ, и поэтому я не мучаюсь теперь и не бросаюсь с крыш, и не режу вен, ведь она - это уже не ОНА, это не МЫ С НЕЙ, это просто я и она.
Она выходит замуж, я встречаюсь с десятиклассницами
Я боюсь только одного, вдруг не было ЕЁ для неё, вдруг она никогда не была той ЕЙ, которую я себе напридумывал...
Это я написал тогда, давно, три миллиарда лет назад, когда были МЫ.
Дырка в голове (мини - роман)
Глава I
В вагоне ехал, улыбаясь и держась за поручень, юноша лет семнадцати с дырой во лбу. Круглая дырка, полсантимента в диаметре, сквозь которую виднелись оборванные кровеносные сосуды, покрытые спёкшейся кровью, была, видимо, прикрыта чёлкой, но та сбилась в сторону, и из-под неё, если присмотреться, видны были ещё несколько дырок.
Девушка, зашедшая в вагон, посмотрела на молодого человека и отвернулась, поняв, что именно она видит. "О, Господи!" - вырвалось у неё.
Молодой человек, похоже, не подозревал, что творится у него на лбу. Он подошёл поближе к девушке, слегка тронул её за плечо и спокойно - вкрадчивым голосом спросил: "Простите, пожалуйста, а что вас так напугало?"
Девушка, чуть не плача, не отворачивая головы, произнесла: "Молодой человек, уйдите, пожалуйста, мне страшно."
* * * * *
Глава II
Дома, подойдя к зеркалу, он откинул чёлку и, ужасаясь увиденному, долго разглядывал себя. У него был слегка курносый нос, так что были видны ноздри, в итоге, когда он смотрел на себя, казалось, что его лицо сплошь покрыто дырами, лишь приспустив чёлку, он узнавал в дырках на лице глаза и нос. Он всматривался в дырки, стараясь разглядеть мозг, но тот терялся в тёмной глубине головы.
Его чуть не стошнило.
* * * * *
Глава III
Он, пересилив себя, рассмотрел дыры поближе. Они располагались, как прыщи - беспорядочно, разного размера, но все примерно в одном месте: на лбу, повыше переносицы, чуть справа. Некоторые уже начали заживать, так что он прикинул, что ему придётся носить чёлку до тех пор, пока не заживут все.
До него вдруг дошло и ему прямо навернулись на глаза слёзы, дошло, что он не сможет стричься в парикмахерской, а чёлка будет расти. К тому же неизвестно, как теперь мыться, это дело может загноиться и начать болеть - сейчас, как ни странно, дырки совсем не болели.
Он хотел потрогать их, но передумал, боясь занести инфекцию; хотел заклеить их пластырем, но не нашёл пластыря.
Тут зазвонил телефон. Он поднял трубку. Звонила его мама.
* * * * *
Глава IV
Он думал, сказать маме или нет, а разговор шёл; ему было противно даже думать о том, что творится с его головой, но он, с другой стороны, понимал, что надо бы посоветоваться с ней, может, вообще, давно пора вызывать "скорую", это же открытый мозг